Закону «О реабилитации жертв политический репрессий» в этом году исполнилось 25 лет. Уголовные дела продолжают пересматривать и сейчас. С одной единственной целью – найти и реабилитировать всех, кто был осужден незаконно. Справки о реабилитации получают дети и внуки бывших репрессированных, но заветный документ выдают не всем.
По её уголовному делу можно изучать карту колымских лагерей. За семь лет их было восемь. Прописку в ГУЛАГе Стефания получила в сорок седьмом. Ей было семнадцать. В приговоре Военного трибунала традиционная в то время 58-ая статья – враг народа. Десять лет.
Стефания Дубовик, бывшая репрессированная:
Первого мая я фотографировалась, а 7 меня арестовали.
Это последняя фотография из детства. Дальше взрослая жизнь, этапы, пересылки и Эльген – лагерь для женщин с детьми. Стефания Дубовик через год заключения стала мамой. Вернее, «мамкой». Так называли тех, кому полагалась погуще баланда и работы полегче. Не лесоповал, а погрузка извести, с правом видеть своих детей.
Стефания Дубовик, бывшая репрессированная:
Дюже страшно было, когда забрали ребёнка, когда забрали его от меня очень было страшно.
Через два года рождённому в Эльгене Богдану изменили имя, фамилию и отправили в детский дом. Сына Стефания нашла через шесть лет после возвращения.
Ольга Мазитова, автор проекта «Мемориально-культурный центр в память о матерях и детях, ставших жертвами репрессий»:
10 км по старой дороге, которая ведёт на Клёпку и 3 км вправо за сопочкой .
Ольга Мазитова собиралась развивать агроэкотуризм, а наткнулась на историю. В тридцати семи километрах от Магадана тоже был лагерь для репрессированных женщин с детьми. ОЛП «Лесное» 23/15. Об этом говорят документы, за ними автор проекта «Мемориал в память о матерях и детях, ставших жертвами репрессий», несколько месяцев «охотилась» в архивах.
Ольга Мазитова, автор проекта «Мемориально-культурный центр в память о матерях и детях, ставших жертвами репрессий»:
Когда я начала изучать территорию, я обнаружила здание, которые содержали фрагменты колючей проволоки. Сначала возник интерес, ощущение возникло позже, когда начала держать архивные документы. Дрожь, волнение, свойственное любому человеку, предвкушение какого-то открытия. И когда я начала детально над этим работать, я и поняла, что это и есть небольшое открытие.
Не такой известный, как Эльген, но с такой же
инфраструктурой. Дом младенца, деткомбинат, карцер, изолятор – данные из приказа начальника «Дальстроя». Всё это собираются восстановить. Отстроить лагерный пункт и привозить экскурсии в ОЛП 23/15, место, где появлялись на свет дети «врагов народа».
В сейфе дела, которые журналистов просят не снимать крупным планом. Это те, кому в реабилитации отказали. Доступных для огласки деталей немного – фигуранты поступили на службу к немцам, прошли обучение в разведшколе «Абвергруппа», участвовали в боях на стороне Германии. Та же традиционная 58 –ая статья с одним отличием: приговор – изменяли Родине – оставили в силе, поэтому и не реабилитировали.
Галина Василенко, сотрудник пресс-службы УФСБ России по Магаданской области :
Первые этапы заключённых, которые прибывали на Колыму, состояли из бандитов, воров-рецидивистов, уголовников. В послевоенное время, в Севвостлаг стали прибывать этапы с изменниками Родины власовцами, полицаями, националистами. По поводу общего количества заключенных до сих пор ведутся жаркие споры, зарубежные исследователи приписывают Колыме миллионы жертв. Однако исходя из рассекреченных документов, можно говорить о том, что 1932 по 1956 годы в местах заключения и спецпоселения области находились восемьсот двадцати три тысячи человек.
Приговор оставили в силе для тысячи двухсот заключённых ГУЛАГа, незаконно осуждённых продолжают реабилитировать и сейчас. В год обрабатывают по двадцать обращений. Родственники пытаются найти тех, кто с колымских лагерей так и не вернулся.
Светлана Ушакова, начальник отдела по обеспечению участия прокурора в рассмотрении уголовных дел судами прокуратуры Магаданской области:
В последнее время поступают обращения, когда внуки, дети иногда обращаются к нам сообщить о судьбе своих родственников. За что отбывали наказание в районах Колымы, где захоронены, просят выдать фотографии. Мы по возможности сообщаем им эту информацию.
Но для большинства родственников она так и остаётся закрытой. Конкретики даже в рассекреченных материалах – мало. Зачислен в архив номер 3, то есть, умер. Без указаний места. Точно известно о десяти крупных захоронениях. Но кладбищ для заключенных на Колыме в несколько раз больше.
Одно из них обнаружили в 37-ми километрах от Магадана этим летом. В районе отдельного лагерного пункта 23/15. А значит, у родственников появился шанс найти место захоронения тех, по ком звонит колокол. И о ком, всё плачет и плачет девочка у первого и единственного памятника жертвам политических репрессии «Маска Скорби».
